Хентов Игорь - замечательный поэт и музыкант

  Новизны, что нисколько не удивительно, не наблюдалось. Известная в определённых кругах фраза «всё кипит и всё сырое» удивительно подходила этому вечерку.   На эстраде почтенного ресторана "Ростов" пятеро почтенных музыкантов умело раскручивали на парнус* почтенную публику, гоняя медленные инструменталы** - в те доисторические времена музыканты умудрялись играть в живую. Они напоминали команду сейнера, ждущего оголодавший косяк.   Минут через пятнадцать им показалось, что клёв начался. Двое парней, сидевших за крайним столиком с раскрашенными девицами,...

  Липкин опаздывал. Лёшка уже включил аппаратуру, настроил, но играть не начинал. Вагана не было и можно было минут десять пофилонить, хотя то, что новый администратор Елена Николаевна сдаст с потрохами, даже не обсуждалось.   - Опять пробка? - ехидно спросил Лёшка.   Липкин не ответил. Ему, в который раз, было неловко. Шли, в основном, на него. Поэтому, эти вечные опоздания прощал и Лёшка, и Марик, который пел прежде.   Липкин, настраивая видавшую виды скрипку, на которой играл ещё его дед, посмотрел в зал. За сдвинутыми столиками в конце зала сидела компания. По...

  В кафе в этот вечер отключили свет, и полупьяная залётная компания, от которой и бармен, и официанты, и музыканты ожидали бурного продолжения, в кратчайшее время улетучилась. Ханов моментально попрощался с коллегой и сотрудниками заведения и, сев в свою, видавшую виды бутылочного цвета восьмёрку, включил зажигание. Колёса, казалось, сами привезли его к старому трёхэтажному дому, где он вырос и жил с родителями, фактически, до самой женитьбы. Там жила его мама, которую он не проведывал уже неделю, естественно, созваниваясь каждый день. Отец ушёл в мир иной ещё в девяносто третьем, через...

  Беда подкралась незаметно. Вернее, когда прозвенел этот телефонный звонок, опытный человек всё понял бы сразу. Я им, как оказалось, уже не был. Звонила певица, о появлении которой в городе вместе с мужем-гитаристом мне уже рассказали. Не успев назвать себя по имени, она сразу поведала, что является славной продолжательницей известной цыганской артистической династии (какой - пусть останется тайной). До этого я не раз играл со знаменитыми цыганскими исполнителями, с которыми дружу и по сей день. Возьми, да позвони, проверь…   Тему вы уже поняли. Через месяц,...

  Если верить пословице, гласящей что «нахальство – второе счастье», то я, естественно, был большим нахалом. Это даже трудно представить: находиться в чужой стране (Польша), работать альтистом в симфоническом оркестре побратима Ростова-на-Дону (Калиш) и, не имея ни ансамбля, ни аппаратуры, обзвонить всех знакомых во всех городах (появившихся во время цирковых гастролей) и предложить отыграть новогодний банкет. А как прикажете жить на 100 долларов зарплаты? Утешало, пожалуй, что на Родине в тот период платили намного меньше. Но… 15-16 декабря чудо произошло...

  Необходимое предисловие. Игорь Хентов: музыкант, скрипач, поэт, писатель, настолько многогранная творческая личность, что просто трудно перечислить все его таланты. Сборники стихов Игоря (а они все с дарственными надписями) я храню на той полке в шкафу, откуда чаще всего достаю книжки, если вдруг захотелось прочесть чего-то для души. Стихи Хентова образны, лиричны, но они еще и заставляют думать. То есть эти строки сложены не для красного словца,  а в них заложено некое послание для читателя, которое надо разгадать, проникнувшись настроением автора и разделив его. Из двухтомника...

  В Ростове, на Еврейском кладбище (на улице Текучева) есть особое место: это склеп раввина, которого очень почитают хасиды: пятого Любавичского Ребе Шолом-Дов-Бера Шнеерсона. Он с 1916 года жил в Ростове, пережил здесь революцию и Гражданскую войну, и скончался в 1920 году. Ребе считался открытым врагом советской власти, чего он сам и не скрывал.   Очень известная притча о нем гласит следующее. Весной 1920 года пятый Любавичский Ребе, Шолом-Дов-Бер Шнеерсон, подошел к окну своего ростовского дома – взглянуть, что за шум слышен в городе, совсем недавно занятом...

  «Не сотвори себе кумира» - сказано в Книге книг. Я сотворил. Человек слаб. Но ведь всё дело в самих кумирах. Согласитесь: тот, для которого кумиром является Веласкес, и тот, для которого – сосед, выпивающий залпом два стакана водки без закуски – разные люди. Моим, например, был Александр Иванов. Кто не помнит этого высокого худого человека, с серьёзным выражением лица и остроумием, фонтанирующим во всех юмористических и сатирических изданиях СССР? Пишут, что даже самые маститые поэты были счастливы, когда он пародировал их строки. Мне безумно хотелось с ним...