Банкир Эдуард Уяс: в его смерть в Ростове многие не верят до сих пор

Северное кладбище Ростова можно назвать "отражением" города живых. Этот некрополь уже давно считается крупнейшим в Европе, и количество захороненных в нем уверенно приближается к полумиллиону человек. Как и в городе живых, здесь есть дорогие кварталы и не очень, где обрели свою вечную прописку останки сотен тысяч ростовчан.
Один из наиболее престижных кварталов находится вдоль дороги у въезда на кладбище. Здесь на табличках можно прочесть известные всему Ростову имена. Одно из них: Эдуард Уяс - привлекло внимание фотокорреспондента "Вечернего Ростова" Владимира Муравьева. Поначалу он не поверил своим глазам. Находящееся в самом престижном ряду захоронение резко дисгармонировало с окружающим гранитно-мраморным великолепием. Но сомнений не оставалось: ведь 20 мая 1995 года на этом самом месте Владимир Муравьев делал фотоснимки открытой могилы, на краю которой стоял дорогой лаковый гроб с останками 32-летнего ростовского бизнесмена...

Фамилию Эдуарда Уяса в Ростове помнят многие до сих пор. Молодой энергичный председатель правления акционерного коммерческого банка "Прогресс-2000" за короткие сроки сумел добиться процветания своего учреждения. Эдуард Михайлович был человеком передовых взглядов, и первым в Ростове пытался ввести пластиковые кредитные карточки.

Эдуард Уяс был похищен вечером 21 декабря 1994 года из подъезда своего дома на улице Добровольского. Это преступление повергло в настоящий шок деловые круги Ростова. Банк "Прогресс-2000" и другие коммерческие структуры объявили крупное вознаграждение за любую информацию о местонахождении Эдуарда Уяса. А 30 декабря неподалеку от поселка Морской Чулек, на территории Неклиновского района Ростовской области, были обнаружены скелетированные обгоревшие человеческие останки. Найденный неподалеку брелок, принадлежавший Эдуарду Михайловичу дал основание предположить, что эти останки банкира.

Вынос гроба с предполагаемыми останками Уяса из помещения банка "Прогресс-2000" на Буденновском проспекте

Но по городу тогда же поползли упорные слухи, что найденные кости принадлежат другому человеку, а сам банкир жив и скрывается где-то за рубежом. Этому способствовало и то, что судебно-медицинская экспертиза идентифицировала останки лишь с известной (хотя и большой) долей вероятности. И то, что найденные, и даже идентифицированные останки были похоронены лишь спустя полтора года. И то, что на похоронах не было замечено ни одного официального представителя городской или областной администрации.

Да и сами похороны прошли как-то скомкано. При большом присутствии людей гроб поставили на край могилы. Несколько прощальных слов произнес представитель банка "Прогресс-2000", затем предложил сказать что-нибудь присутствующим. Слово не взял никто. Тягостная тишина длилась с полминуты, и тогда распорядитель подал знак опускать гроб в могилу.

По подозрению в похищении и убийстве Эдуарда Уяса было задержано несколько человек. На суде все они отрицали свою вину. Тем не менее, в ноябре 1997 года судья Владислав Повстаногов провозгласил приговор. Бывший спецназовец Бараков (по версии следствия он являлся организатором преступной группы) получил 15 лет лишения свободы, непосредственный исполнитель Уваров, который затянул петлю на шее банкира, а потом облил бензином и поджег его труп - был приговорен к смертной казни. Сразу после оглашения приговора стены судебного зала огласились нецензурной бранью: это выплескивали свои эмоции родственники и знакомые осужденных.
На могиле Эдуарда Уяса был поставлен большой лакированный крест. На табличке была обозначена только приблизительная дата смерти: декабрь 1994 года. День указан не был.

...Этот крест и увидел фотокор Владимир Муравьев. За прошедшие семь лет он изрядно обветшал, растрескался и покосился набок. Могила банкира поросла травой. Сразу было видно, что за ней никто не ухаживает.
Впрочем, как сказали кладбищенские работники, подобное случается. Нередко после пышных похорон и сооружения дорогого надгробия, могила приходит в запустение. Но на могиле Уяса так и не поставили надгробия. В могильном холмике до сих пор торчит временная эмалевая табличка. И сюда, очевидно, уже давно никто не приходил.

Вспоминается, как сразу после обнаружения предполагаемых останков Уяса многие ростовские предприниматели были преисполнены негодования. Раздавались предложения и учредить фонд имени Эдуарда Уяса, и увековечить его память, например, назвав его именем одну из улиц.
Но время прошло. Прекратил свою деятельность оставшийся без руководителя банк "Прогресс-2000". Забыли и об останках человека, похороненного на Северном кладбище.

Где же она, хваленая солидарность банкиров?
Или действительно, вопрос заданный "Вечеркой" оказался "не в бровь, а в глаз": никто в Ростове так и не поверил в смерть Эдуарда Уяса?..

Александр ОЛЕНЕВ.

(Текст и фото из газеты "Вечерний Ростов" за 24 октября 2002 года).

Так сегодня выглядит могила Эдуарда Уяса на Северном городском кладбище

В продолжение темы очерк о раскрытии "дела Уяса", опубликованный в сборник "На переднем рубеже" (Ростов-на-Дону, 2008 год). Книга посвящена 20-летию Донского УБОПа, и автор Александр Степанов, разумеется, ни капли не сомневается в том, что на брегеу Таганрогского залива были найдены кости банкира Уяса. Итак, вот официальная (правоохранительная) версия событий этого нашумевшего в свое время дела.

 

...Это был конец декабря 94-го года. В тот день, часов в восемь вечера, Эдуард Уяс, руководитель одного из первых крупных ростовских коммерческих банков «Прогресс-2000», возвращался домой. Жил он в обычной девятиэтажке. Когда уставший водитель Леша (в тот день ему пришлось хорошо поработать, потому что у шефа было немало встреч), подвез его на служебном авто к крайнему подъезду, в котором он жил, Эдуард Уяс, кивнув головой, тяжело, передернув зябко плечами (было ветрено и холодно, а он был одет в франтовато: кожаное плащ-пальто), выбрался из машины. Дожидаться, пока главный «прогрессовец» откроет входную дверь и зайдет внутрь, Алексей не стал и рванул прочь со двора. А вот банкир домой в тот вечер так и не попал... Он исчез.

На следующее утро, когда шофер, как обычно, подъехал за своим шефом к подъезду, тот в привычное время не вышел. Леша подождал, но потом как-то явственно почувствовал, как на душе колыхнулось что-то очень неприятное, и решил все-таки подняться. Предчувствие его не обмануло.

Он нажал кнопку звонка, и буквально сразу дверь распахнулась - на пороге стояла испуганная супруга Уяса.

- Доброе утро, а Эдуард Михайлович ... - начал было он и осекся, взглянув на нее, замершую напротив.

- А его нет. Он не ночевал сегодня, - она произнесла эти несколько фраз какой-то лихорадочной скороговоркой. - Я его не видела с тех пор, как он вчера уехал на работу.

Оба застыли на месте, разделенные дверным проемом. Потом она вскрикнула - громко, отрывисто, жалобно. И тут Леше стало по-настоящему страшно: так кричат на похоронах.

 

Между тем, Лена сказала неправду. Впрочем, она и сама того пока что не знала, но это было так: она видела своего мужа. Но это выяснится уже потом, после того, как в дело вступит УБОП. Тогда станет совершенно очевидно, что она была свидетельницей похищения своего Эдика. И, отметим, видела его в тот вечер действительно в последний раз - живым.

- В ходе опросов, сопоставления всех возможных фактов, которые удалось собрать тогда, то есть - сразу после того, как мы прибыли на место, выяснилось, что она была в тот вечер у кого-то из знакомых в соседнем подъезде, и как раз в то самое время возвращалась обратно домой, - вспоминает полковник милиции Игорь Захаров, возглавлявший группу по раскрытию этого преступления. - И видела, как какие-то неизвестные силком тащили сопротивлявшегося мужчину вдоль дома. Она сама рассказала потом об этом, но в тот момент просто нырнула обратно в подъезд. Впрочем, также поступили и другие очевидцы происходившего. Время было такое: люди старались не вмешиваться в подобные ситуации ...

 

Рабочая версия случившегося у оперов появилась сразу же - похищение. На самом деле, и гадать-то особо и не нужно было: раз тащили, значит, Уяс (а в том, что это был он, сомнений практически не было) им зачем-то был нужен. Хотели бы убить - вполне могли «грохнуть» его прямо на месте.

Естественно, мы стали тут же отрабатывать эту версию, как основную. Проводили опрос граждан, произвели осмотр места похищения, прошлись по примерному маршруту, как его тащили. Но честно скажу: ничего особо примечательного не нашли. Как это очень часто случалось в те годы, никто ничего не запомнил. Была зима, холодно, предновогодние дни. И никому не хотелось ввязываться в чужие игры.

К тому же, некую криминальную пикантность произошедшему придавало еще и такое обстоятельство - буквально за несколько дней до этого в Новочеркасске был похищен директор одного предприятия. И схема была примерно такая же. Его тоже схватили возле самого дома, скрутили, засунули в машину и увезли в неизвестном направлении. Само собой, оперативники принялись искать совпадения. Но, как нередко случается в оперативной практике, эта ниточка привела в тупик. Но надо было начинать от чего-то «плясать».

 

Сначала по «делу Уяса», как его окрестили оперативники, было вообще мало понятного. Если хотели убить - почему не сделали это сразу? Если похитили - то почему никто не выдвигает никаких требований?

Отрабатывались одновременно и другие версии - в том числе, и бытовые. Подозревали и жену, которая видела, как тащили Уяса, но не узнала его с расстояния в десять метров, не распознала его голос. Было предположение, что в ситуацию могла быть замешана любовница Эдуарда Уяса - а что, молодой, очень состоятельный мужчина, всякое случается. Но все-таки основным направлением, избранным старшим оперативной группы по раскрытию этого преступления Игорем Захаровым была «банковская» версия.

- Банк «Прогресс-2000» стремительно разорялся, он уже буквально стоял на грани банкротства и ликвидации. И значительную роль в этом сыграл Батайский филиал банка, - объяснил Захаров.

 

В то время, при том уровне инфляции, который был тогда, и соответственно, при том дефиците кредитов, которые могли предоставить банки (в самом деле, отдать кому-то на развитие, к примеру, бизнеса хоть мало-мальски значимую сумму - при том, что шансов на возврат почти не было - кто бы на это пошел?! Надо быть не банкиром, а идиотом, чтобы согласиться на такое!), в этих финансовых учреждениях процветало махровое взяточничество - в том числе, и среди самих руководителей и владельцев. Мало того, хоть и огромное множество кредитов выдавались на условиях «откатов», действовала схема «запланированных невозвратов». Это когда выдавались суммы, равные едва ли всему состоянию банка, - когда и та, и другая сторона знали, что деньги эти никогда обратно не вернутся. То, что при этом пострадают обычные, рядовые вкладчики, мало кого интересовало. Точнее, вообще как-то не обсуждалось.

 

На руку всем этим финансовым фокусникам, на глазах у честного народа, при всеобщем развале и бедности, ковавшим капиталы, играл закон. Тогда действовал Уголовный Кодекс РСФСР. Да, это был уже 1994 r. (уже почти 95-й), но статьи были писаны еще в 1961 г. - для социалистического государства. И в этом Кодексе была статья 173 под названием «Получение взятки». Хорошая такая статья. Да вот только по тем нормам закона, должностным лицом значилось лицо, исполнявшего организационные и распорядительные функции в государственных и общественных организациях. Коммерческих, понятное дело, в советском Кодексе не было вовсе.

Но и так у оперативников и следствия до 92-го была возможность работать и возбуждать уголовные дела даже в отношении и таких «бизнесменов». Потому что тогда под понятием «общественная организация» понималась организация «с общественной или коллективной формой собственности», и все взяточники - не только из государственных организаций - привлекались по этой статье «за милую душу»: профсоюзники, председатели колхозов и кооперативов (когда последние стали плодиться один за другим).

Но потом, после 1992 г. все изменилось. Появилось постановление Пленума Верховного Суда, отменившее эту норму. То есть «общественные» стали просто общественными, а все коммерческие из статьи «выпали». И посему «откатные» схемы процветали самым наилучшим образом. Но привлечь их к ответственности было просто невозможно. И именно поэтому многие банки быстро разорялись: как только находился нужный клиент, который брал кредит (заведомо невозвратный) и платил определенную сумму банкиру, банк банкротился.

 

- Пятого января, то есть уже спустя больше недели, позвонил мне следователь прокуратуры, ведший это дело, - вспоминает подробности Игорь Захаров. - И с какой-то, мне показалось, хитрецой в голосе говорит, что, мол, перед самым Новым годом в Неклиновском районе, на берегу Таганрогского залива был обнаружен обожженный труп мужчины. «А не похоже ли это на Уяса?» - спрашивает он меня. Я только плечами пожал: не слышал об этом ничего, а если бы действительно было что-то похожее, мне в обязательном порядке должны были сообщить. Ведь была же команда руководства УВД, чтобы вся информация об обнаруживаемых трупах, неопознанных больных поступала мне. Так вот, я очень удивился, что следователь вообще говорит об этом, и ответил ему, что немедленно займусь всем этим.

Захаров просмотрел оперативную сводку и в самом деле нашел запись за 1 января, что накануне, вечером 30 декабря:

«На берегу залива в районе поселка Морской Чулек был обнаружен труп неизвестного мужчины, по виду бомж. Был одет в куртку из кожзаменителя. Давность трупа 2-4 месяца».

И ни слова о сожжении - то важное обстоятельство, о котором говорил следователь. И это его насторожило. Захаров просто профессиональным чутьем вдруг понял: здесь явно что-то не так.

А следователь, между тем, как выяснилось позже, информацию свою получил в дружеской праздничной беседе с родственником, работником Неклиновской районной прокуратуры. «Похоже это на Уяса: труп сожжен, видимо, заметали следы», - обмолвился в тот посленовогодний вечер родственник-прокурор.

Ничего удивительного, кстати, в том, что неклиновский прокурор был в курсе «дела Уяса», как уже окрестили его в милиции и прокуратуре, не было. Ориентировки-то были разосланы по все районам, и он был «в теме», да к тому же, и сам следователь облпрокуратуры разговорился о сложном деле, которое «расписали» вести именно ему. Вот такие совпадения...

После этого разговора Захаров собрал группу - экспертов, оперов, кинолога, следователя - и они все вместе отправились на повторный осмотр места обнаружения. В Морской Чулек группа выехала 7-го января, на самое Рождество.

 

Погода была отвратительная. Мороза уже не было, поэтому на подъездах к заливу земля раскисла. Пришлось оставить машину и пробираться на берег пешком, скользя по грязи дорожек садовых участков, раскинувшихся как раз на пути их следования.

Место, где был обнаружен труп, скрывалось за обрывом берега, и вся группа в сопровождении местного сторожа, нашедшего труп, спускалась на берег, чертыхаясь и придерживаясь за камыши и кустарник, вниз по узкой тропинке.

По пути дед-сторож рассказал, как он наткнулся на этот труп. Вечером 30 декабря он, прогуливаясь по территории товарищества, вдруг заметил, как над берегом летают вороны. И решил, что падальщики кружатся над его собачонкой, пропавшей за несколько дней до этого. И он спустился вниз, а там - мама дорогая! - тело человека. Старику заплохело, но он нашел в себе силы подняться и дойти до дачи начальника СК УВДТ, перед которой был выставлен милицейский пост - небольшой домик, в котором сидели сотрудники. Они сообщили об обнаружении на станцию в Таганрог, оттуда - в ОВД Неклиновского района, откуда уже на следующий день приехала группа, чтобы оформить найденный труп.

 

Едва Захаров и его спутники добрались на место, стало совершенно очевидно, что поработали местные сотрудники, составлявшие протокол обнаружения неопознанного трупа, прямо скажем, спустя рукава. Даже более того - преступно плохо. Мало того, что уже спустя неделю после обнаружения опергруппой Захарова буквально в радиусе нескольких метров от места сожжения (не заметить его даже пьяному было бы сложно) был найден большой кусок кожаного пальто, в которое был одет Эдуард Уяс, норковая шапка, дорогие туфли, ключи (от квартиры и кабинета). Понятно, конечно, что милиционерам хотелось ехать домой или в отделение, куда-нибудь поближе к праздничному столу, а не разбираться с найденным явно «криминальным» трупом.

- Следы горения были настолько очевидны, что не обратить на них внимания просто нельзя. Вдоль контура тела лежал слой сгоревшей краски, - говорит Игорь Захаров. - И как раз тогда, сразу же у нас появилась мысль, что место обнаружения трупа напрямую связано с садовым товариществом. На эту мысль оперативников навел один простой, но очень важный вопрос, который всегда задается профессионалами: почему труп оказался именно здесь, за несколько десятков километров от Ростова, где его похитили?

- Мы предполагали, что его, скорее всего, держали в домике одного из садовых участков, - пояснил Игорь Захаров.

Но как выйти на конкретное место? Все-таки, то был конец декабря, и дачников, желающих в это время навестить свой участок, не очень-то, прямо скажем, много. Но искать тех, кто был на своих дачах в эти дни, было необходимо. Да и потом, важно было вообще определиться с обстановкой на территории совершения убийства, выяснить, откуда это все могло пойти.

 

И Захаров разработал интересную схему опроса дачников - что-то вроде анкеты с перечнем вопросов, отвечая на которые каждый опрашиваемый говорил не только про себя (Как часто бываете на участке? Когда были здесь в последний раз? Не заметили ли что-нибудь подозрительное?), но и про четырех своих соседей (примерно тот же самый набор вопросов, но немного в другом ключе). Получался эдакий перекрест, при котором вероятность получения нужной и, самое главное, точной информации возрастала в несколько раз. Благо, списки собственников участков удалось получить довольно быстро - причем, не только того товарищества, рядом с которым было найдено тело Уяса, но и соседнего. Таким образом, получалось, что необходимо было опросить примерно 500 человек - жителей и Таганрога, и Ростова.

- А что делать? Нам пришлось ездить по райотделам, проводить инструктаж участковых и других сотрудников милиции, которые выделялись для проведения этих самых опросов, - махнул рукой оперативник. - Каждому из них вручался список с «его» опрашиваемыми. Потом все поступавшие данные обрабатывались.

Но, увы, особых подвижек это не принесло. Даже та краска, которой был облит Уяс и на поиск которой делался упор и возлагались большие надежды, оказалась, по сути, ложным путем - у большинства садоводов на заборах была либо зеленая, либо синяя краска. И покупали все они ее чуть не в тех же самых магазинах.

Одновременно велась работа по идентификации трупа, поскольку надо было наверняка знать, что это - действительно Эдуард Уяс. Потому что были случаи, когда «деловые» сбегали, прихватив с собой деньги, за границу, оставляя вместо себя сожженный труп какого-нибудь бедняги-бродяги.

- Да, отрабатывалась и эта версия, хоть мы в нее и не очень-то верили, - признается Игорь Захаров. - Но и ее мы не исключали, потому пришлось проверять. Да, вроде бы все однозначно говорило в пользу того, что это был банкир - и найденные ключи, и остатки одежды, и т.д. Но вместе с тем, жена его не опознала (правда, сделать это было очень сложно - убийцы снесли топором полчерепа трупу, который к тому же побывал в огне). «Я не узнаю его», - говорила она.

Сделать анализ ДНК было тоже непросто - это стоило порядка 20 тысяч долларов. Где ж взять такие деньги операм? Да и экспертами, производившими такие исследования, назывался очень долгий срок - чуть ли не полгода. Прокуратура, в свою очередь, принялась идентифицировать труп по методу Герасимова.

В итоге экспертами все-таки было признано, что это был Уяс.

Как бы то ни было, был труп, и убоповцы принялись искать убийц и заказчиков преступления - по принципу «ищи, кому это выгодно».

 

И вот тогда довольно быстро «всплыл» Батайский филиал банка «Прогресс-2000». Выяснилось, что в отношении его директора Геннадия Деревенца возбуждалось дело о хищении. Что он раздавал кредиты, из-за которых, во многом, и пришел к разорению «Прогресс-2000» (хотя, справедливости ради, отметим, что и головной банк тоже занимался точно такими же махинациями).

Мы несколько раз вызывали этого товарища, опрашивали его. Но на всех беседах он кричал, возмущался, говорил: «Да как вы можете так думать, мы же с Эдиком друзья с детства, вместе начинали бизнес». И это было, во многом, правдой. Они действительно были давно знакомы.

Как бы то ни было, Батайский филиал через некоторое время все же стал основной версией: личность Деревенца проверяли очень внимательно. И выяснилось сразу несколько любопытных подробностей.

Во-первых, хоть знакомство и приятельские отношения Эдика Уяса и Гены Деревенца действительно были - но давным-давно закончились. А завершились они на том, что «друзья детства» здорово поссорились. Уяс, как «неожиданно» вспомнили сотрудники банка, вызвал партнера-подчиненного к себе «на ковер» и устроил ему там форменный разнос:

- Что ж ты, гад, «бабки-то на ветер спустил? Мои, заметь, «бабки»! Я тебе место дал, возможность зарабатывать, а ты вот так ко мне, так ответил на доброту мою?!

 

Скандал тот закончился тем, что с подачи Уяса директор Батайского филиала «ушел на крытую» - оказался в СИЗО, другими словами. Случилось это осенью 1994 года. Правда, ненадолго. Его задержали, арестовали по этому самому хищению. И вот там, с этого момента началось общение г-на Деревенца с бандитом новой волны Стасом Бараковым. Они как-то быстро сумели убедить друг друга в том, что один является крутым бригадиром, способным решать силовые вопросы, «крышевать» бизнес, а второй - гением-финансистом, который даст экономическое развитие их делу. И возможность работать в такой связке (кстати, очень распространенной в то время) им обоим очень сильно понравилась .

 

Стас Бараков был личностью одиозной. Бывший спецназовец, приехавший в Ростов из Кабардино-Балкарии, он был достаточно наглым и самоуверенным, чтобы «приподняться» среди местной братвы. Стас был довольно сильным, здоровым таким парнем, умевшим внушить к себе уважение ларечников и мелких фирмачей с помощью крепких кулаков. Он проходил по нескольким уголовным делам. И, к слову, он, будучи на самом деле человеком пришлым, успел к тому времени в пух и прах поссориться со «старожилами» - Доктором, Криком и другими авторитетами.

Дело в том, что Бараков, именно благодаря своим «отмороженным» боевым данным, был «торпедой» - возглавлял силовое крыло «кладбищенской» группировки - одной, кстати, из самых влиятельных в то время в Южной столице. Называлась группировка так потому, что ее «головной офис» располагался на самом крупном в Европе погосте - Северном кладбище Ростова. А руководили ею как раз Виктор Колтунов, известный больше в городе как Доктор, и Николай Скрипка.

И однажды (а случилось это весной 94-го) экс-спецназовец решил «скрысятничать» - и стащил из «общака» ни много, ни мало 50 тысяч долларов, которые «кладбищенские» получали от «крышевания» местных ларечников, коммерсантов и т.д.

 

Доктор довольно быстро понял, кто «кинул» его и братву. И разумеется, собрался рассчитаться - даже послал к Баракову ребят с бейсбольными битами, чтобы выбить деньги. Но... до Стаса информация об этом тоже дошла вовремя. Он принял самое разумное решение - скрылся у себя на малой родине, в Нальчике. Да не просто спрятался, а стал думать, как вернуться обратно в Ростов. Выход был только один: разобраться с Доктором. Закрыть этот вопрос навсегда - убрать Доктора с «пробега».

А для исполнения задуманного за 10 тысяч долларов он нанял земляка, 33-летнего Мишу Уварова, у которого, как было известно Стасу, уже был опыт разрешения таких вопросов. Сам же, дабы отвести от себя подозрения, закатил пирушку с бывшими сослуживцами в одном нальчикском кабаке. Причем, нагло не заплатил за «угощение», что, естественно, хорошо всем запомнилось.

 

Вечером 6 сентября Уваров поручение выполнил, изрешетив подходившего к своему подъезду Колтунова-Доктора из автомата. Он буквально раскрошил тело одного из криминальных «пап» Ростова, разрядив в него аж два рожка Ак-74.

 

«Кладбищенские» отреагировали. Указали следователям, что сделать это мог только Станислав Бараков, «имевшие неприязненные отношения с погибшим и повод убить его».

Но ведь не зря был устроен этот дебош в кабаке Нальчика! Предусмотрительный Бараков имел крепкое алиби. Максимум, что смогла сделать прокуратура, так это «приземлить» бывшего кладбищенского «силовика» на некоторое время в СИЗО. Да и бандитам предъявить Баракову тоже, получалось, было нечего. Однако это недолгое задержание для Стаса зря не прошло ...

 

Познакомившимся в изоляторе Баракову и Деревенцу удалось произвести друг на друга благоприятное впечатление, и их общение, начавшееся еще до исчезновения Уяса, продолжилось после выхода директора Батайского филиала «Прогресса-2000» из СИЗО.

У группы Захарова, занимавшейся расследованием убийства банкира, вроде бы все складывалось: по крайней мере, четко вырисовывался возможный похититель, который теоретически мог исполнить заказ. Однако до сих пор не было конкретного мотива похищения и последовавшего за ним убийства.

Но - кто ищет, тот находит. Через некоторое время по заявлению сотрудников Батайского филиала «Прогресс-2000» Деревенец был задержан по обвинению в махинациях, приведших к банкротству. Это был уже успех. Но его следовало развить дальше. Что и было сделано, как нельзя лучше.

Через различные источники удалось внушить Деревенцу мысль, что ему гораздо выгоднее рассказать, что же произошло на самом деле, чем молчать. Во-первых, потому что были недовольные гибелью Уяса (серьезные люди, которые имели свои интересы в банке, против которых Бараков был не самой надежной защитой). А во-вторых, он уже подошел к мысли, что преступление так или иначе будет раскрыто, и его подельники могут «повесить» все на него.

И арестованный Геннадий Деревенец сообщил оперативникам весь расклад...

 

- Ты бы поговорил с Уясом, чтобы он меня не прессовал, - попросил однажды по-дружески финансист Деревенец «бригадира» Баракова. - Пусть поутихнет, а то дела мешает делать. Видишь, вон, даже в «крытку» меня запихнул. Беспредельничать стал детский дружок мой закадычный. Да и еще - надо бы показать ему, что мы можем. Ты только представь, какие вопросы мы сможем решать, если я стану главным в «Прогрессе-2000».

- Да без проблем, - ответил Стас Бараков. - Пацанам своим скажу, пусть разберутся.

Он уже видел себя в роли «крыши» самой крутой в Ростове - да что там в Ростове! - во всей области или даже на Северном Кавказе финансовой структуры. Кроме того, Гена-финансист предложил ему за решение проблемы 15 миллионов рублей (неденоминированных, конечно).

Главным исполнителем был назначен все тот же Миша Уваров. В помощники ему «бригадир» выделил еще троих - Владимира Диденко, Бориса Конобеева и Олега Шульженко.

Кстати, чуть позже, когда уже были захвачены все соучастники преступления, выяснилось: изначально замысел Захарова по поводу неслучайности того, что труп Уяса оказался именно близ садоводческого товарищества, был верен.

 

Среди исполнителей оказался сын одного из владельцев садовых участков. Там, в этом садовом домике и держали банкира после похищения. Просто было очень удобно: глухое место, предпраздничные дни и возможность «побеседовать».

Уже после задержания участник того похищения и убийства рассказывал:

«К дому банкира на улице Комарова мы подъехали на специально взятой где-то Стасом «шестерке» - чтобы не светиться особо. За рулем сидел Вова Диденко. Потом двое зашли в подъезд, остальные остались у входа»...

Парням пришлось прождать: Уяс почему-то задерживался, и они даже начали нервничать. Но - руководитель «Прогресса-2000» все-таки появился. Едва он переступил порог подъезда, боксер-каратист-хулиган Боря Конобеев, одним прыжком перемахнув через поручни, разделявшие лестницу, прыгнул на него сверху и принялся молотить беднягу руками и ногами. Он очень старался, вошел в раж, - да так, что даже выронил специально приготовленный для «нейтрализации» банкира молоток, который заранее был спрятан в рукав куртки. Его напарник, Олег Шульженко, не растерялся и мгновенно подхватил выпавшие орудие:

- Что ты возишься, идиот! - прикрикнул он и, коротко размахнувшись, ударил банкира по голове. - Вот так надо!

Но тот каким-то чудом удержался на ногах. Тогда на помощь боевикам вбежали ожидавшие их на улице «коллеги». Вчетвером скрутив все еще сопротивлявшегося, но уже гораздо слабее, Эдуарда Уяса, они выволокли его на улицу, продолжая время от времени, по дороге к машине, бить.

«После того, как запихнули банкира в машину, мы поехали, как и договаривались, к дому Баракова - на Королева. Потом, когда шеф дал дальнейшие указания, отвезли этого Эдика в один гараж, что находится в гаражно-строительном кооперативе "Турист" на Ольгинской. Там просидели, охраняя его, всю ночь и следующее утро».

 

На другой день, как и приказал им Бараков, они перегрузили Уяса в «Ниву», которую им на время выделил брат «бригадира», и повезли банкира в Морской Чулек.

«Уяс, когда мы его принялись «учить жизни», говоря что Деревенец "хороший человек", сам встал в позу, сказав, что он нас просто разорвет, когда очутится на свободе. "Вы что, уроды, не в курсе, с кем я работаю?!", - кричал он нам».

И только тут парнишки и в самом деле осознали, что с ними будет, если банкир освободится. Произошел, что называется, эксцесс исполнителя. Они испугались. Посовещавшись, решили избавиться от Уяса. И тогда Миша Уваров, поставив банкира на колени, ловко, одним движением накинул ему на шею веревку... Потом попытались обезобразить до неузнаваемости труп.

 

В принципе, все бы и удалось, как нельзя лучше для них, если бы не сыграли свою замечательную роль две случайные закономерности. Во-первых, разговор двух прокурорских родственников, в котором была получена информация о трупе, «похоже, имеющим прямое отношение к похищению банкира». А во-вторых, профессиональный нюх опера Захарова, сумевшего за намеком прокурора разглядеть «странности» и раскрутить их.

- Это здорово, что так все «срослось», - говорит Захаров. - Потому что во время отработки связей Баракова, мы одновременно принялись за этот домик. Потом я сам съездил на место. И в этом доме нашлись пятна впитавшейся в дерево крови - на лестнице, на крышке люка...

Баракова взяли 25 июня 1996 года. На своей «Вольво-940» он ехал на очередную «стрелку». В бардачке машины оперативники нашли пистолет ТТ и противопехотную осколочную гранату РГ -42.

Через несколько месяцев бригада Баракова была осуждена.

 

За убийство банкира Эдуарда Уяса все участники группировки получили максимальный срок, предусмотренный старым Уголовным Кодексом: 15 лет лишения свободы. Михаила Уварова сначала даже приговорили к смертной казни, но потом почему-то тоже заменили ее на 15 лет. Причастность же их к убийству Колтунова-Доктора доказать тогда не удалось, и дело в этой части было приостановлено.

 

Александр СТЕПАНОВ.

("На переднем рубеже. 20-летию Донского УБОП посвящается". Ростов-на-Дону, 2008 г.).