Восстание детей (бунт в Азовской ВТК-4 в 1988 году)

1988-й год «прославил» Ростовскую область. Взбунтовалась Азовская колония для несовершеннолетних преступников ВТК-4 (воспитательно-трудовая колония № 4). Бунт был скоротечен, страшен и бессмыслен, как все русские бунты. Возможно, он казался наиболее бессмысленным потому, что восставшие были, по сути, детьми. Жестокими, сильными, хитрыми, но детьми.

КАК ЭТО БЫЛО

- День в колонии начался почти как обычно. Почти, потому что это был праздничный день 9 мая. С утра в колонии побывали ветераны войны, провели беседы с воспитанниками. Потом ребята пообедали, и работники ВТК собрали их в клубе, где намечалась демонстрация какого-то фильма.
Валерий Байбак работал в то время следователем Ростовской прокуратуры по надзору за ИТУ, и уж ему-то хорошо известно, что из себя представляли эти ребята. Но он избегает называть малолетних преступников зэками.
- В колонии в тот момент отбывали наказание около 400 пацанов. Возраст самый разный, в основном, от 14 до 18 лет. Но были ребята и старше. По закону, воспитанников, достигших 18-ти, переводят во «взрослую» зону, однако, если человеку необходимо закончить образование (в колонии есть средняя школа), то он может оставаться в малолетке до 20 лет.

Как в любой зоне, здесь, к сожалению, сложилась специфическая ситуация в отношениях воспитанников с администрацией и самих воспитанников друг с другом. Было несколько лидеров, собравших вокруг себя небольшие группки приближенных, которые в случае необходимости - и дальнейшие события подтвердили это - могли сплотить примерно 50 процентов всех сидельцев в относительно организованную массу. Особенно авторитетными были трое или четверо (фамилии их называть не стоит).
Кроме того, в каждой колонии существует "актив" - осужденные, в той или иной мере сотрудничающие с администрацией. Речь идет не о тех, кого называют стукачами. Стукачи-то как раз могут быть из любой прослойки коллектива колонии. "Активисты" - это люди, стремящиеся своим поведением сократить срок. В идеале это те, кто "стал на путь исправления", так звучит казенная формула, но в действительности эти заключенные просто хотят выйти на свободу раньше. В Азовской малолетке тоже был свой "актив".

В любой зоне есть оперативная часть, назначение которой - контролировать "отрицалово" - воспитанников, отрицательно настроенных по отношению к администрации, а она в колонии воплощает закон. При этом оперативники в своей деятельности опираются прежде всего на "актив", на кого же еще? В ВТК-4 тоже была и есть оперчасть, и нелепость ситуации состоит в том, что именно "активисты" подняли бунт. Оперативники проморгали подготовку к восстанию, которая деятельно шла в детской зоне.
- До оперативной части ВТК доходили слухи о том, что в колонии затевается что-то серьезное, - рассказывает Валерий Байбак. - 8 мая вечером оперативники вызвали и беседовали с двумя воспитанниками из "актива". Пытались выяснить, что происходит. У одного из них даже изъяли нож. Позже выяснилось, что эти ребята были одними из организаторов бунта. Но в тот вечер опера ничего от них не добились и отпустили в отряд. Потому что это были "активисты". Даже нож не впечатлил работников оперчасти. Если бы этих двоих изолировали на день-два, это охладило бы и другие горячие головы. Восстание можно было бы пресечь очень нехитрым способом.

Еще одним из организаторов беспорядков был 17-летний литовец В. Этот парень был своеобразным авторитетом среди осужденных.
Перед началом киносеанса он приказал киномеханику из воспитанников в 15 часов прекратить демонстрацию фильма и включить в зале клуба свет. Тот выполнил приказ. Когда в зале вспыхнул свет, В. влез на трибуну и начал орать: «гаси ментов!» Это был сигнал к началу погрома.
Все, кто был в клубе, вскочили с мест, и началось восстание. Они разгромили клуб, ворвались в столовую и прошли ее насквозь, как танк проходит сквозь дом. Вырвались через окна столовой в промзону И принялись рушить столярный и гальванический цеха, выскочили на стройку. Тут подтвердилось, что бунт готовился заранее: ребята за одну минуту оказались вооружены обрезками труб, арматурой, палками, которые были припрятаны под строительным мусором.
Орава беснующихся подростков разгромила прачечную, била прожектора. Колония лишилась всех окон. Пацаны крушили мебель и вооружались ножками табуретов.

В колонии по случаю праздника осталось около половины работников администрации и, когда началось месиво, почти все они сбежали за пределы зоны. Озверевшие воспитанники были здесь хозяевами.
Они поймали восемь офицеров и прапорщиков и принялись избивать их ногами, а потом загнали в угол и залили пеной из огнетушителей.
Несколько человек вскарабкались на вышку и напали на женщину-охранницу. Они надеялись, что на вышке есть оружие, но нашли только пистолет-ракетницу. Связав охранницу, они слезли вниз и присоединились к основной массе погромщиков, которые в это время устремились к периметру и, изувечив световую охранную сигнализацию, принялись в двух местах ломать забор, используя бревна в качестве тарана.
Добравшись до последней преграды - бетонного забора - пацаны взобрались на него и тут увидели оцепление. Милиционеры были вооружены автоматами, с поводков рвались собаки. Несколько выстрелов в воздух решили дело.

- Ребята посыпались с забора, как воробьи и, сметая все на своем пути, двинулись обратно в зону, - говорит Байбак. - Оцепили колонию очень быстро: из Азовского райотдела милиции выехали буквально все сотрудники, вплоть до канцелярских работников. Через час или два в колонию приехали начальник УВД области генерал-майор А.Н. Коновалов, начальник управления ИТУ Ю.Ф. Пшеничный, начальник колонии и его зам. Они фактически и уговорили пацанов: ребята, успокойтесь, давайте мирно разберемся, в чем проблемы?

Бунт утих. Отчаявшись рвануть из зоны, услышав выстрелы и увидев овчарок, восставшие уже сдались. Потом они увидели милицейского генерала в окружении полковников, и этого хватило для них.
То, что на опытного вора не произвело бы впечатления, подействовало на них, словно ковш ледяной воды. Все-таки они были детьми.
- Ребята разошлись по жилым помещениям и принялись чинить кровати и табуреты, латать изодранные простыни. В эту же ночь их стали вызывать для беседы в оперчасть. Там происходил первоначальный отсев активных участников беспорядков от второстепенных. Первых загружали в автозаки и отвозили в Таганрогский и Ростовский СИЗО. За одну ночь явных лидеров восстания - всего 37 человек - изолировали от остальных воспитанников. Чтобы предупредить возможные взрывы недовольства во "взрослых" колониях, во всех зонах области была усилена охрана, из отпусков и отгулов поотзывали всех сотрудников, прекратили переводы заключенных из колонии в колонию.

ПОСЛЕДСТВИЯ

- Оперативно была создана следственная группа из трех прокурорских и трех милицейских работников, - вспоминает Валерий Байбак, - я вошел в ее состав. Руководил группой М.Г. Любченко. Работы нам досталось много. В беспорядках принимали участие 250 с лишним воспитанников, и нам нужно было досконально выяснить, кто что делал, отбросить тех, кто, например, просто бегал и орал, от тех, кто избивал офицеров и так далее. Сразу арестовали, как я уже сказал, 37 человек, из них к уголовной ответственности было привлечено 10. Шесть месяцев продолжалось расследование, бесконечные очные ставки, допросы, следственные эксперименты. Одних допросов более 600 провели, а уголовное дело насчитывало 11 томов, страниц по триста каждый.
Кстати, к одному из обвиняемых суд применил принудительное лечение, паренек оказался психически нездоров. Другой в свои 15 лет был признан наркологами хроническим алкоголиком. Почти у всех - неполные семьи, нет либо отца, либо матери.

Уже во время следствия арестованные говорили, что бунт начался из-за того, что одни воспитанники притесняли других. Такие факты, безусловно, были, но не они сыграли роль детонатора бунта. Потому что восстание организовали и возглавили именно те, кто был «в авторитете", сильные. Слабые же, как были бессловесными и забитыми, такими и остались, их роль в беспорядках сводилась к минимуму.
Беседуя с ребятами, я спрашивал, зачем вы все это затеяли? Конечно, никто не сказал, что одной из целей бунта был массовый побег. Но некоторые честно объясняли: мне скоро 18 лет, значит, переведут во "взрослую" зону. А я здесь был "активистом". Это клеймо, с которым там человеком не будешь. Вот таким образом хотел приобрести авторитет, показать, что не сука.
Другие просто не знали, что ответить. "Я как пьяный был, когда началось", "Все вокруг как с ума посходили" и пр. Не поддаться общему безумию было трудно.
Многие плакали на допросах: понимали, какую сотворили непоправимую глупость - им оставалось сидеть какой-то месяц-два.

Разговор с В. носил совсем другой характер. Он был довольно агрессивным парнем, весь в наколках, его речь трудно было понять даже мне, так она была насыщена уголовным жаргоном. Его тяга к преступному миру была очевидной, не знаю уж, какую романтику он в нем нашел.
Нашу группу, кроме того, беспокоила политическая окраска этих событий. Мы изъяли в колонии любопытные вещи: самодельные нарукавную повязку, игральные карты и плакат с нацистской символикой. Рисунки делал уже известный Юрий В. Рисовал он, ничего не скажешь, здорово. Плакат был выполнен краской на ткани и изображал обнаженную женщину с окровавленным ножом в руках. На плечи женщины наброшен эсэсовский китель с одним погоном, на голове - черная фуражка с мертвой головой. В левой руке она держала за волосы мужскую голову, а у ее ног лежал обезглавленный труп в милицейской форме. На плакате имелся лозунг "Бей ментов, спасай Россию!" В таком же духе были и картинки на картах.

В ходе допросов выяснилось, что В. и несколько воспитанников образовали нечто вроде фашистского кружка: обсуждали нацистскую идеологию. Сомнительно, чтобы у них были сколько-нибудь глубокие познания в этой области, но на этих собраниях ребята восторгались жесткой дисциплиной пронизывавшей нацистскую иерархическую систему, одобряли методы, которыми Гитлер "очищал" мир от евреев, больных туберкулёзом и пр. Разумеется, они не говорили, а может быть, не знали, о том, что любого славянина, к коим они относились, за исключением В., Гитлер называл Untегmеnsсh (недочеловек), и существовала программа истребления недолюдей вместе с Jude промышленными способами.
Было бы интересно также поговорить с В. о кампании охоты на гомосексуалистов в Германии тех лет. Дело в том, что В. попал в Азовскую малолетку с печатью статьи 121, часть 2 на лице - он изнасиловал мальчика с группой таких же, как он, подонков.

Валерий Байбак продолжает:
- Мы доложили руководству об изъятых предметах. Расследование получило внезапно новое направление, но... Хлопот с этими беспорядками и так было достаточно, поэтому следственная группа не стала глубоко копать в этом направлении.
После всех событий администрация детской колонии пошла на определенные послабления режима. Были отменены кое-какие излишние ограничения: воспитанникам разрешили носить спортивные костюмы, а не зэковские робы, поставили плюс к имеющимся в колонии еще два телевизора, кажется, произошли изменения с посылками: разрешили принимать их то ли чаще, то ли большим весом.

Десятерым организаторам и участникам восстания мы предъявили обвинение по статьям 79 УК РСФСР - массовые беспорядки и 15-188 УК РСФСР - покушение на побег из мест лишения свободы.
Облсуд оставил в приговоре 188-ю статью, а действия, оговариваемые статьей 79, переквалифицировал на 206-ю, часть 3 - злостное хулиганство. Почти все подсудимые были приговорены к большим срокам - 8-9 лет.
Начальник колонии был уволен, нескольких работников ВТК-4 наказали за скверную работу, мы там накопали всякого: и низкая эффективность индивидуально-воспитательной работы, и случаи притеснения подростков со стороны членов «актива», и нездоровые отношения между отдельными воспитанниками. Все это, увы, было.

ПОЧЕМУ ЭТО ПРОИЗОШЛО?

Я не знаю, почему это произошло. Может быть, историки или психологи смогут ответить на этот вопрос. Но я знаю, что этому сопутствовало.

В конце 80-х по стране про катилась волна восстаний в колониях. Это был сложный момент, некоторые называют его разгулом перестройки. Повеяли новые ветры, ветры перемен. Все: и заключенные, и работники администраций понимали, что идут новые времена, новые порядки, но было абсолютно непонятно, что это такое, и как оно повлияет на жизнь каждого.
Отменялись одни законы и инструкции, но не появлялись другие; все общество "вдруг" узнало, как тяжелы условия существования в ИТУ, но оказалось не готово что-то изменить в лучшую сторону. Заключенные воспрянули духом: раз объявлена свобода по всему Советскому Союзу, значит, и в зонах должны ввести либеральные порядки, как в Голландии, хотя бы. Между тем, до Голландии в этом смысле нам и сейчас далеко.
Свобода - сладкое слово не только для интеллигенции, неожиданно для себя получившей возможность открыто сублимировать свое либидо. Гораздо желаннее свобода для миллионов зэков. Но общеизвестно, что ничто, тем паче свобода, не дается даром. И зэки принялись качать права, давить на администрации своих зон, выбивать послабления. В ход шли голодовки, вскрытые вены, отказ от выхода на работу и - кульминация неповиновения - бунты.

Новые ребята, прибывавшие в Азовскую малолетку из всех СИЗО области, приносили с собой новую уголовную романтику:
- Вся страна бунтует! - говорили они. - Чего вы сидите? Давайте, начинайте, а нас поддержат!

Самые отмороженные из постояльцев ВТК-4 представляли себе бунт самоцелью. "Бей ментов" - вот их максимум. Но были и похитрее, - этих привлекала перспектива устроить под шумок побег, или по крайней мере, "ослабить гайки" - смягчить условия содержания.

Известно, что восстанию в ВТК-4 предшествовала обработка малолетних подследственных в СИЗО городов области, особенно в СИЗО № 1 в Ростове. Обработка шла со стороны взрослого "отрицалова".
Уголовники с опытом подбивали малолетних балбесов на бунт, объясняя, что, едва только они начнут восстание, их поддержат все взрослые колонии области, а их у нас - 15, по грубым подсчетам, это свыше 35 тысяч заключенных. Трудно представить, что было бы, воплотись эти начинания в жизнь - сдержать такую махину властям было бы непросто.

Впрочем, как и следовало ожидать, никто пацанов не поддержал, все это были разговоры на ветер, попросту - лажа. Подстрекнув малолеток, зэки умыли руки и наблюдали за развитием событий. Некоторые послабления, введенные вскоре и во "взрослых" колониях, показали "отрицалову": все было задумано правильно - грязную работу сделали пацаны. Наверняка поддерживать ВТК-4, несмотря на обещания, никто не собирался.

Марат УСЕНКО.
(Газета «Пресс-криминал», сентябрь 1997 года).