Игорь Хентов. Два рассказа о Ростове лихих 90-х"

ДРУЖИННИК ХУ СИ

В жизни такое случается – ни один писатель не придумает. Рассказываю. Есть у меня знакомый – Серёга. Нормальный мужик, семья, дети, мелочи не в счёт. Как у всех. И профессия хорошая – опер, капитан.

В район, который он крыше…, охранял – называйте,как хотите, входил вещевой рынок, а там, сами знаете, кого только нет: африканец даже торгует из племени…

Зулус, что ли? Серёга-то парень принципиальный, всё по справедливости. Иногда только поможет вопрос кому решить: и ему не сложно, и человек доволен.

А на рынке торговал китаец один. Звали его…Не упомнишь сейчас. Европейцу вообще трудно выговорить. Это нормально. Китайцу тоже произнести, например, Убейкобылин (был у меня сержант в армии), или Хатламаджиян (в автосервисе у него ремонтируюсь), или Каценеленбоген (доктор мой, стоматолог) сложновато. А тут научил китайца говорить, чтобы не случилось, Мишка-сосед «х…с ним» (вы меня извините, конечно, но из песни слов не выкинешь).

Китаец и заладил по-своему: «ху си, ху си, ху си».

Так и прозвали его: Ху Си. И вот у Ху Си проблемка вышла: то ли наехал не тот, кто должен, то ли ещё чего.

Ху Си не дурак – к Серёге сразу. К кому ещё? Серёга на рынке – всё. И пригласил Ху Си Серёгу в знак дружбы между народами посидеть, поговорить. Посидели, поговорили. После третьей Серёга закусывать начал, а Ху Си поплыл потихоньку вдоль по матушке Янцзы. Серёга и решил отвезти Ху Си домой, пока Ху Си ещё не приплыл окончательно, посадил его в десятку свою, - это теперь у него Бэха годовалая,- да и поехали. Едут, куда Ху Си глазами указывает, руки-то уже отказали. Ларёк пивной стоит, светится. Серёга возьми, остановись, пивка зацепить, залакировать. Он парень привычный. На работе всякое бывало. Залакировали. Серёге ништяк, а Ху Си умер словно и глаза остановились. Куда везти его? А времени уже в обрез. Серёга подумал, да и повёз Ху Си к себе в отделение. Приехали. Саня выходит.

Зам. глаза вылупил, увидев китайца мёртвого. Но Серёга мужик правильный, Сане пузырь выставил, да и наказал, чтобы оказывал Ху Си всяческое содействие и после того, как ребята на службу придут, а то увидят китайца в кабинете начальника и взаправду убьют – им-то что? Не впервой. Внесли вместе Ху Си в кабинет, на диван положили. Саня ушёл с пузырём разбираться, а Серёга опытный, повязку дружинника нашёл, Ху Си на руку нацепил, да и домой покатил, к жене… За рулём-то трезвеешь быстрее.

Утром Серёга явился позже обычного и такую картину увидел. Ребята у кабинета застыли все, слова разные шепчут, а сделать ничего не могут: Серёга наказал. А в кабинете Ху Си за столом. Довольный такой. Кофе, бутерброды, повязка на рукаве.

Расцеловались трижды.

- Не понимаю, Серёза, посему на рынке милисионеров ругают? Такие люди хоросие, угосяют, в туалет без осереди. Мосно, я всегда друсинником буду?

Ху Си теперь в авторитете на рынке. Погоняло получил: Дружинник. Двушку на Северном купил. Шестёрку с молдингами. Серёга на повышение пошёл: майора дали. А как Коляна, старлея, прислали из управы, так Ху Си Коляну помогать стал. По мелочам.

Домой в Китай уже не хочет. В Думу хочет. В России.

БИЗНЕС или ЭТО БЫЛО В РОСТОВЕ

Бизнесом нынче занимаются все. Или почти все. Кроме меня. Но это не потому, что я какой-то особенный. Просто уже занимался. Да так, что даже вспоминать страшновато. Хорошо, обошлось. Давайте-ка я об этом вам расскажу, поведаю о всего лишь двух эпизодах из богатой приключениями жизни.

Конечно же, деньги кончались. А как иначе? – Гастроли в Польшу канули в Лету, поездка в Испанию ещё даже не маячила на горизонте, одни рестораны издохли, другие не родились, свадьбы… (что с них возьмёшь: сегодня есть, а завтра нет)?

...Добрая подруга моей семьи (назову её Фея, в хорошем смысле) пришла в гости в нужный момент, и, с места в карьер, не дожидаясь обязательного чая, взяла быка за рога.

…Через десять минут радостно, за кухонным столиком, мы сводили дебет с кредитом и подсчитывали навар. А всё сводилось к тому, что нужно было арендовать длинномер, на небольшом, стоящем на окраине, заводике прикупить нескольких сортов сладкой газировки (в пол-литровых стандартных бутылках), забить фуру, отдать на реализацию знакомым оптовикам и ждать. ИП, слава Богу, у нас было: всё, как у всех. А через пару-тройку недель…

…Закрыв от удовольствия глаза, я мысленно представлял кожаный салон нового автомобиля, а Фея… (та вообще была так далеко, что в данный момент лучше было её не беспокоить).

…После этого пиршества фантазии мы выпили водки. За фарт, за этот чудный вечер, за то, какие мы молодцы.

…На следующий день мы с Феей превзошли самих себя. Вопросы решались сами собой и с фурой, и с водой, и со складами. Шикарная, длинноногая Фея взяла на себя мужчин, а я (невысокий, в очках, но оратор) – женщин. К вечеру вода была развезена и разгружена, а деньги исчезли полностью. Радость от удачного начала сделки омрачило то, что после того, как гружёная фура подскочила не на кочке – кочище при въезде на какой-то склад, раздался звон битых бутылок, и липкая жидкость потекла из кузова, образовав лужицу на грязном асфальте. Разбились три ящика, то есть 60 бутылок. Мы судорожно подсчитали убытки и… особо не расстроились: на общем количестве это была мелочь.

…А потом потекли дни. Они сложились в две с половиной недели, и утром, из приёмной одного из оптовых складов раздался телефонный звонок, суть которого свелась к тому, что в нашей изумительной воде (и грушевой, и апельсиновой, и тархуне, и не помню какой) выпал осадок, и мы с Феей должны немедленно её забрать назад. Звонок с другого склада прозвучал через час, потом ещё, ещё…

Мне трудно судить, что чувствовал при Ватерлоо Наполеон, но у меня впервые подскочило давление.

Деньги на фуру, должную вывезти со складов наш мутный никчемный сироп, уже предстояло занять. Естественно, под проценты.

Теперь, закрыв глаза, я видел отнюдь не кожаные салоны немецких авто, а костлявую, стоящую у порога, скалящуюся нищету. Что видела Фея, я не ведаю до сих пор.

Видимо, к озарению приводит беда. Впрочем, разве не во время войн и тяжких потрясений появляются великие произведения искусства и гениальные изобретения науки и техники?

Через час после моего озарения я с сертификатом качества стоял в кабинете Большого Босса (я так его прозвал, как только увидел) - производителя напитков и рассказывал о том, что я сделаю, если свою воду, выпавшую в осадок на пару дней раньше срока, он не примет назад и не отдаст мне деньги. Моё воображение помогало рисовать этому битому усатому человеку картины прихода представителей санэпидемстанции, связанной с этим проверки, возможного закрытия заводика. Босс долго и внимательно слушал, а потом коротко сказал, что денег не даст, а все эти станции, как «санэпидерастические», так и прочие, вертел на… Я живо представил эту картину и пошёл к выходу.

У моей задрипанной восьмёрки меня остановила крутобёдрая секретарша и попросила вернуться. За такой женщиной можно было идти на край света. Я снова вошёл в кабинет, и босс осведомился, возьму ли я в перерасчёт водку, которую также производит его фирма.

Я сделал вид, что раздумываю, потом, как бы нехотя, согласился, оговорив при этом, что транспорт будет его и при возврате калечной воды, и при развозе водки. Мы пожали друг другу руки.

«Жить стало легче, жить стало веселее» - я вспомнил слова Большого Босса всей страны, ушедшего в мир иной лет за сорок до описываемых событий. Успокаивало, что в те поры расстреляли бы всех: заводчика за желание отравить водой жителей города, а меня за содействие (ныне у многих складывалось удачней – идёшь и вешаешься сам).

К вечеру завтрашнего дня с темой было закончено, и наши иные знакомые-завмаги благополучно через месяц вернули нам с Феей наши кровные. Потери? Конечно, они были. На аренде фуры. А потом пришла награда за великие пустые труды: на Фею запал какой-то завмаг и предложил вместе с ним вложиться в уксус.

При её данных, это было немудрено, но он - бедолага так и не смог понять, что женщина – это тайна, а потерявшая деньги – ещё большая, и не каждому завмагу её по силам разгадать. В уксус мы вложились и, ещё через месяц, отбили затраты на фуру. В ресторан Фея, конечно, пошла, но после сладкого её срочно вызвали на совещание.

«Всё проходит» - прав Соломон. И она права, великая классика: «Кто тут нам помог? Остервенение народа, зима, Барклай иль русский бог?»

Нам с Феей, бесспорно, помог, взирающий с горних высей, Бог (открою секрет: Фея усердно молилась в церкви, а я, естественно, в синагоге), хотя не стоило, может быть, Его беспокоить по мелочам.

Но вопрос-то в другом. Стоило ли тратить нервы, время, деньги, занимаясь не свойственным тебе делом? Ответ ясен любому, но, как оказалось, только не мне.

Примерно через полгода после описываемых событий меня разыскал Волшебник. Вы должны понимать, что если Фея была в первом действии, то не появиться Волшебнику во втором просто неприлично. Им был старинный приятель, с которым проходили «и Крым и рым», и многое иное, нарисовавший самую сладкую картину на свете: три фуры сахара, отданные из уважения к его персоне под реализацию при мизерной себестоимости. А я в это время тривиально болел не то гриппом, не то вульгарной простудой. Вроде бы мелочь, но из-за мелочей, как известно, терпят крах великие начинания.

Волшебник был скор на ногу и уже через час по телефону сообщил, что место для разгрузки нашёл на территории заброшенного цеха, купил надёжный, как сейф, замок для двери, сам уезжает по неотложным делам, а мне остаётся только встретить груз, проконтролировать складирование, ждать его приезда и солидного барыша после совместной реализации.

Наученный горьким опытом, я уже не воспарял в небеса, но всё же… «Мечты, мечты, где ваша сладость?» - это, увы, про меня.

Моё выздоровление совпало с доставкой груза. Получив в условленном месте замок, я через час зашёл в бывший цех и осмотрел дверь. Она мне понравилась. Потом я поднял голову вверх и через огромную дыру в крыше увидел хмурое ноябрьское небо. Когда я понял что сахар и влага – две вещи несовместные, как гений и злодейство, было поздно: раздались душераздирающие автомобильные гудки. Фуры с представительницей организации и грузчиками приехали вовремя. Я показал, куда складывать товар, найдя наиболее удалённое от дыры место. Через час всё было кончено, и фуры уехали. Я остался один. Обоснованно печальные думы терзали моё сердце и вскоре превратились в реальность.

Дождь пошёл ночью. Длился он двое суток. В течение них мы с Волшебником, вернувшимся из неведомых странствий, укрывали наши мешки, как родных детей, купленной плёнкой. Товар превратился в неподъёмные сладкие глыбы, которые приходилось ворочать, и я быстро уяснил, что страшнее грубого физического труда только пытки в известных организациях. Тело болело так, что я не мог не только играть на своей скрипке, но даже переворачивать ноты.

Глыбы мы, кстати, продали довольно быстро. Оптом. На корм каким-то животным. По такой цене, что неловко не только произнести, но даже подумать.

Через некоторое время эти истории я поведал за рюмкой коньяка одному Мудрецу (Фея и Волшебник уже были), которого знает весь город. Он выслушал, улыбнулся и сказал: «Угомонись, для счастья самолёт не нужен, играй да пиши, и всё образуется». Так и случилось. А вы говорите бизнес!