Петр Келлер: бедный художник, выставлявшийся на Sotheby's

А А А

Время быстро творит легенду, подчас заслоняя истину, возводя в ранг главного случайное, второстепенное. В том, что такое произошло с Петром Степановичем Келлером, нет ничего удивительного, так как его творческая и личная жизнь стояла особняком от кипящей страстями художественной и не художественной жизни Союза, а творчество развивалось вне социально значимых тем.
В своей безграничной любви к природе, которая, пожалуй, одна безраздельно его принимала и понимала, он стал настоящим мастером этюда. Но не просто этюда, первоначального «нашлепка» в цвете, первого впечатления от увиденного, а этюда, выросшего до уровня самостоятельного произведения, где сохранена свежесть восприятия, и вместе с тем, создан художественный образ через мастерское композиционное решение, верно схваченный момент освещения, задающего основной тон на холсте.

Вглядываясь в фотографию, сделанную К.Г. Пашиньяном за год до смерти П.С. Келлера, хочется поделиться тем, что я знаю о нем, рассказать о своих впечатлениях, основанных на встречах с ним, информации, полученной от его родных и учеников.
Даты жизни Петра Степановича укладываются в короткий ряд событий, так как достоверных сведений не так уж и много и их еще надо уточнять. Те, кто жил рядом с ним, - его близкие, не сберегли хронику событий его прошлого, документальные свидетельства его жизни утеряны или уничтожены.

Отец П.С. Келлера, родом из Австрии, занимался столярным делом. Петр Степанович родился 20 ноября 1909 года. Рано стал рисовать. В 14 лет поступил в 1-ю советскую художественную школу, заведующим которой был А.С. Чиненов.
Его наставниками в искусстве в период учебы (1923-1928/30) были А.И. Мухин - «очень недурной портретист, окончивший МУЖВЗ по мастерской Серова», - так его характеризует И.С. Богатырев, пригласивший Мухина преподавать в1902 году и педагоги В.М. Даньшин, А.Б. Семенов.

В 1930 году П.С Келлер, А.И. Лактионов, Н.Е. Тимков поехали в Москву, где они познакомились с И.Э. Грабарем, М.В. Нестеровым, С.В. Малютиным. Известные художники и педагоги, просмотрев студенческие работы, дали рекомендации для продолжения учебы в Ленинградском государственном ИЖСА им. И.Е. Репина, (Академия художеств СССР), куда друзья и направились.
В Ленинграде они пришли к И.И. Бродскому. Оказалось, что опоздали, набор студентов был уже завершен. Однако Бродский сверх набора взял к себе в мастерскую Александра Лактионова, а Николаю Тимкову и Петру Келлеру посоветовал приехать на следующий год.


Ветер в поле.


Эскиз к картине "Старый город".

Тимков остался в Ленинграде и поступил через год в институт в мастерскую И.И. Бродского, а Келлер вернулся в Ростов. Продолжить учебу он уже не смог, женился на девушке Анне Юрош, родители которой, выходцы из Молдавии, переселились на Кубань, оттуда переехали в Ростов, где Анна поступила в медицинский техникум.
После создания семьи об учебе пришлось забыть. Анна стала домохозяйкой, а Петр Степанович в начале 1930-х годов стал работать в РОСТИЗО. В 1936 году принял участие в художественной выставке. Затем был хранителем отдела изобразительного искусства в Ростовском музее краеведения, который в это время располагался в здании бывшей Греческой церкви. Ныне на этом месте находится театр кукол.

1936/37 годом датируется интерьер музея, написанный цветно и энергично на сочетании яркого голубого в цвете колонны и розового в узоре обивки барочного кресла. Эта работа была приобретена у Петра Степановича для РОМИИ в 1985 году, после моей первой встречи с художником. Тогда я, работая директором музея, писала об истории создания музея, и мне было интересно все, что хотя бы косвенно было связано с его историей. Частицей этой истории стал Петр Степанович. Позднее наше знакомство продолжилось, и в 1988 году музей приобрел еще три работы 1983 года создания: «Зима», «На Дону», «Сараи во время разлива». В них при влекло мастерство исполнения, искренность восприятия, не утраченная с годами.


Музей. Девочка в красном платье.



Двор. Зима. 16 декабря 1975 г.

Однако есть смысл вернуться к хронологии жизни П.С. Келлера, так как события 40-х годов сыграли важную и, я бы сказала, роковую роль для художника.
В годы Великой отечественной войны П.С. Келлер не был призван в армию, при взятии фашистами Ростова осенью 1941 года остался в городе. К этому времени у него уже была двухлетняя дочь Галина, а в 1942 родился сын Валентин. С таким «багажом» далеко не уйдешь. Да и немцы, по началу, (если не считать, что в первые же дни были расстреляны художники-евреи Л. Дубровский и Н. Нейфельф) к художникам, оставшимся в городе, отнеслись благожелательно, попытались объединить их в студию, заказывали свои портреты и, конечно, портреты вождя. Отказаться было равносильно расстрелу.
Когда в феврале 1943года стало ясно, что советские войска войдут в город, Сергей Корольков, который хорошо знал Келлера, предложил уйти вместе с отступающими немецкими войсками. Петр Степанович отказался.

Что было потом, понятно без пояснений: он был репрессирован, осужден на 10 лет. В 1953 году после смерти Сталина освобожден. Однако жить в Ростове было запрещено, местом жительства определили Семикаракорск. Сюда проведывать мужа приезжала жена Анна Ефремовна. Дети росли, фактически не зная отца, что не лучшим образом сказалось на их воспитании, особенно сына.

Страх перед обысками стал поводом для уничтожения Анной Ефремовной всех документов, связанных с Петром Степановичем. Она сожгла все, что осталось после посещений НКВД и изъятий не только документов, но и картин. Поэтому основные вехи его жизни восстановлены по воспоминаниям его родных, друзей и учеников.


Казачий двор.


Эскиз к картине "Погрузка песка на Дону".

Ученики у Келлера стали появляться уже в Семикаракорске. Вокруг него объединились молодые талантливые ребята, которых Петр Степанович учил рисованию и живописи, среди них: Ю. Федоров, Е. Филимонов - позднее они стали членами Ростовского отделения Союза художников.

Вернувшись в Ростов, П.С. Келлер начинает преподавать в изостудии «Ростсельмаш» (1959/60-1973) Студия на долгие годы стала для него не только местом работы, домом, где его дар творца и педагога соединились воедино. Ребята боготворили его за преданность живописи, мастерство колориста, внимание и любовь, которые излучал этот спокойный, немного скрытный человек. Его глаза начинали светиться, когда он говорил о творчестве, художниках, живописи...
Не случайно многие его воспитанники стали художниками, в благодарной памяти которых навсегда остался их учитель Петр Келлер. Среди них заслуженный художник РФ В.А. Куликовский, М.П. Братченко, П.И. Глызин, М.А. Вершинин.

Он приучал молодых художников работать на пленэре. Выход на природу, общение с ней было для него такой же потребность, как есть и пить, и даже, наверное, больше - отдушиной. До конца своих дней, в мороз, осенний листопад и солнечный знойный день он брал свой этюдник и шел писать. Просматривая его работы разных лет, я с удивлением отметила, что в них нет уныния, пессимизма, серого цвета даже в осенних пейзажах. Цветом, освещением он выделял главное, и это придавало мотиву особо мажорное звучание.

Этюды Петр Степанович писал везде, где удавалось быть в Семикаракорске, Новочеркасске, Азове, Таганроге П.С. Келлер был участником первого состава группы «Мишкинские бугры», которая сформировалась в середине 70-х. «Непременным участником ее был тогда Петр Степанович Келлер, Петр Николаевич Толстых и автор этих строк. Вдохновителем поездок был донской пейзажист, тонкий живописец и колорист П.С.Келлер(1909-1997). И хотя он жил в Ростове, его творческая биография тесно переплелась с Новочеркасском Для нас он был образцом преемственности современной живописи с традицией русской пейзажной школы». (В.И Кулешов, художник и искусствовед).
В Новочеркасске он сдружился с Н.В. Овечкиным, помогал ему в работе над диорамой «Освобождение Новочеркасска от белогвардейцев».

Талант Келлера-живописца заметил и оценил Л.Г. Шолохов - сын известного донского писателя Г.Ф. Шолохова-Синявского, работавшего в то время директором Новочеркасского музея донского казачества. В экспозиции этого музея находятся несколько работ П.С. Келлера, среди которых своим колористическим достоинством и эпическим звучанием выделяется «Дикое поле».


Старуха. 1958 г.


Армянский монастырь Сурб-хач. 1981 г.

Как вспоминал В.А. Куликовский: «Петр Степанович боготворил природу, написание этюда для него был своеобразный тренинг, любил живопись и был как больной, если не напишет несколько этюдов. А еще он любил музыку, когда было хорошее настроение, доставал мандолину и играл. В этих устремлениях его поддерживала жена. А вот в фонде над ним посмеивались: подумаешь, учит писать этюды, да и мастерской-то у него нет».
Действительно, даже став членом Союза художников в 1964 году, мастерской не имел, работал в одной комнате в небольшом доме, где дочери и сыну, которые обзавелись семьями, тоже было выделено по комнате.
В 1991 году он был реабилитирован.

Когда, по просьбе представителя фирмы «Sotheby's», в 1991 году, я готовила работы ростовских художников для участия в аукционе в г. Глазго (Шотландия), я отобрала два пейзажа: «На зеленом острове» (1966) и «Зима» (1980) Петра Степановича, которые были успешно проданы.
Помню нашу встречу в этом доме: не слишком уютном, не слишком благополучном, плохо приспособленном для творческого процесса, и его, как-то неожиданно сильно постаревшего человека. Бедность и обреченность в обстановке, смиренность в его фигуре и особый взгляд, не просто обращенный в себя, а запавший в глубинную суть его души. Когда я спросила, что ему привезти из Англии, он оживился и сказал: «Красок, побольше красок».
После «Sotheby's», англичане, приезжая в Ростов, несколько раз просили меня познакомить их с художником. Встреча, как правило, происходила на улице, у машины приехавших... При жизни П.С. Келлера была, скорее всего, одна персональная выставка в Государственном музее-усадьбе «Архангельское», предположительно в 1993/95годы. На ней было показано двадцать девять работ, пейзажи разных лет и автопортрет. Об организаторе и причине создания выставки можно пока только предполагать.

В период перестройки искусство стало выгодным товаром, особенно, если его можно купить оптом и по сходной цене. Однажды, заехав к Петру Степановичу, я обнаружила пустую комнату с остатком небольших этюдов на картоне, лежавших на полу у старенькой металлической кровати. На столе у окна стоял натюрморт с цветами в трехлитровой банке, рядом на мольберте холст с подмалевком и остатками красок из нещадно выдавленных тюбиков.
Я замерла, увидев его глаза, темные, бездонные, опустошенные, и поняла, насколько беззащитна была старость этого человека, по словам дочери, «доброго, мягкого, как пластилин, никогда не повышавшего голос».

Он любил своих близких, был внимателен, к праздникам сам рисовал для них открытки. Не получив продолжения в детях, занимался с внучками, брал их с собой на пленэр, ставил натюрморты, учил рисовать, при этом был добрым, но строгим наставником.
Из художников старшего поколения он общался с немногими. Дружеские отношения, связанные с учебой в ростовской alma mater, были с Семеном Сергеевичем Скопцовым, который в свое время и помог мне связаться с Петром Степановичем, когда я писала историю РОМИИ. Но в основном, он общался с воспитанниками его ростсельмашевской студии.

Петр Степанович Келлер жил своим замкнутым миром, шел своим путем. Он не искал успеха. Творил по велению души, потому что иначе бы не выжил. Погруженный в себя, сосредоточенный на своем творчестве, он почти не имел внешней, «представительной» биографии, а лишь внутреннюю, знаменовавшую последовательный духовный рост совершенствования человеческих качеств и художественного глаза, передавшего эти качества в зримых образах в пейзажах, натюрмортах и редких в его творчестве портретах.

Зима. Ботанический сад. 1989 г.


Цветущие деревья.

Он не выражал свое время непосредственно, сюжеты его картин не имеют отношения к событиям, которыми жила страна. В них нет строек, передовиков, знаменательных праздников. Но в них есть большее - ощущение жизни, что поразительно, светлой, радостной, яркой. Его пейзажи неприхотливы по сюжету, но взяты не произвольно, а мастерски «скадрированы». Цвет взрывается горящими красками оранжевого, желтого в осенних пейзажах, играет искрящимся В солнечных лучах снегом. Освещение, контраст света и тени наполняют цветовую поверхность энергией, которая подкрепляется вибрацией, движением мазка, густой фактурой.
С возрастом, не в силах далеко выезжать, он открыл для себя и для нас Ботанический сад. В летний зной и в осеннее буйство, и в морозную зиму, надев видавшие виды ватные брюки, он со своим другом- этюдником отправлялся в путь и находил все новые и новые мотивы.
Мир предстает в его пейзажах очищенным от повседневного, привычного восприятия, но преобразованным его художественным видением, наполненным светом, красотой, добротой, мудростью и умиротворением... Его внутренний мир прорывается к нам с его полотен, рассказывал, о том, о чем он не говорил словами.

Он умер в день памяти апостолов Петра и Павла, 12 июля 1997года. О его смерти мало кто знал. Был он похоронен тихо и скромно, как и жил. Лишь спустя некоторое время его ученики, узнав о его смерти, сделали ограду и памятник.

Галина СКОПЦОВА.
Искусствовед, заслуженный работник культуры РФ.