Святой и Чёрт

Кто святой, а кто чёрт, разберитесь сами, хотя чёрта скорее всего нет на этих картинках, и откуда бы ему здесь взяться? Но слово само вылезло, уж слишком несопоставимы были эти две фигуры - священника в темном одеянии и забулдыги в красных шортах, расстегнутой до пупа рубашке, с подбитым глазом, недельной щетиной и отчетливым запахом свежеупотребленного спирта.
Тем не менее они сошлись вместе, и было дело солнечным днем возле старообрядческого Покровского храма на Ульяновской улице...

Мы беседовали с настоятелем отцом Иоанном, когда к нам подошел шатающейся походкой незнакомец в красных шортах и такого же цвета распахнутой рубашке. У него на шее висели ладанка и крест. Без лишних предисловий человек поднял руку и сказал: «Прошу, господа, уделите мне всего несколько минут». И с ходу начал читать стихи.

Туман мешает мне дойти,
Не вижу даже очертаний,
Дыханье рядом, крест в степи
Во мгле рассеянных скитаний.
И вижу, что на нем не я.
Взмахнул крылом мне голубь белый:
Взойди, не бойся, здесь твоя
Любовь, надежда - с верой смелой.
Остановился, не пойму,
Охвачен мыслию до срока
Обитель, роза, почему
Не встретил раньше я пророка?..

- Тринадцатая глава послания коринфянам, - со знанием дела пояснил свои стихи незнакомец (та самая, где содержится ставшая расхожей фраза про веру, надежду и любовь. Из которых любовь всех больше).

Вокруг Центрального рынка Ростова обитает много колоритного люда, но поэты лично мне там еще не встречались. У этого стихотворца был непрезентабельный вид. Но стихи, которые он читал монотонным голосом, привлекали метафоричностью и экспрессией. Батюшка тоже заинтересовался человеком, внимательно выслушал и спросил:
- Чего же ты сам не живешь так, как в стихах написано?
В ответ стихотворец лишь удрученно взмахнул рукой, и снова начал читать:

По бездорожию души
Беспечность мысли одинокой
Вела хозяина в тиши
Дорогой долгой и далекой.
Мелькали тени в темноте
Был слышен хохот чей-то странный,
И кто-то в свадебной фате,
И в капюшоне гость незваный...

Его ощутимо трясло, как видно был период ломки. Порой в горле что-то перехватывало, он поперхивался, тяжело дышал, а потом снова продолжал читать. Это завораживало, честное слово! Стихи были сильны именно своей необыкновенной образностью. Впрочем, один знакомый психиатр мне говорил, что наркоманы в период ломки сочиняют порой настоящие шедевры, под ними словно разверзаются творческие пучины.

Мы разговорились. "Меня зовут Сергий, - представился поэт. Не Сергей, а именно Сергий"...
Воровские звезды на плечах, характерные наркоманские шрамы на руках, порезы на животе не оставляли сомнений в биографии уличного поэта. Сергий сам с легкостью признался, что промышляет ремеслом карманника, имеет несколько судимостей за кражи и наркотики, и погостил во всех «зонах» Ростова и области, кроме той, что в Хотунке. А стихи он сочиняет с детства, причем в любом месте, на свободе или на воле. Неважно, имеются или нет под рукой бумага и ручка. Поэтические строки у Сергия рождаются прямо в голове, и там остаются.

Себе оставлю ничего,
Одни грехи и возраженья
Наполнив чашу из всего
Увидел чье-то отраженье...
Вдруг вскрикнув, замертво упал.
Рога, копыта, хвост и пламя...
Нечеловески кричал
В руке держа киот как знамя.

Своих стихов Сергий нигде не печатал, некогда было из-за отсидок и бурной жизни. На поэтический вечер (который проходил в здании пединститута) он сходил лишь однажды, но там ему не понравилось прежде всего потому, что поэты читали чужие строки, а не свои...

В чем жизни смысл господа?
Себя вы спросите едва ли.
Чтоб человеком быть всегда,
Им надо стать, друзья, вначале.
Потом пожить, познать добро,
И злом насытиться, печалью...
Смогу ли я, вот в чем вопрос
Стать нищим духом, вот как надо,
Не задирая длинный нос,
Тем размыкая круги ада,
А просто верить и любить,
Не трепетать, не унижаться,
И никого не осудить,
В себе самом лишь разобраться..

Странно было слышать такие нравоучительные строки из уст человека в расстегнутой рубашке, с подбитым глазом и запахом алкоголя. Но Сергий читал очень убедительно...

- Только не надо красть мои стихи, это мои дети. У меня нет авторского права. Но это мои дети, дети мои, слышь, ты... А зовут меня Сергей Александрович Васильченко, - тяжело дыша, отхаркиваясь, говорил поэт. Мне оставалось лишь согласно кивать головой.

А горе ластится печатью вечности
Строкой безумия обитель зла
А в сердце теплятся остатки млечности
Душа растленная, ночная мгла.
Правда голая обманом мечена,
Стезей измученною крестный ход
Скатерть белая, чужая женщина
Вином залитая на небосвод
Приняв в объятия сына блудного
Исходы вечности чужих миров
Мать родимая, церковь честная
Для негодяев и для воров...
Камни собраны, одежды свежие
Свечи зажженные, любовь в огне.
Четыре всадника и люди пешие
Помилуй господи, так жить и мне

Здесь вообще люди душевные, поэтические, отличаются тонкой душевной конституцией и сложной психологической организацией. На темы поэзии с ними лучше не спорить, уж мне поверьте!

Напоследок появились откуда-то хмельные друзья поэта и начали позировать перед фотокамерой уж слишком буйно. Сергий пытался их урезонить, чтобы еще почитать свои стихи, но безуспешно. Наконец я понял, откуда вылез "чёрт" в этом посте. Когда стало окончательно ясно, что от этой компании ничего поэтического ожидать больше не приходится, я раскланялся с новыми друзьями и отправился восвояси.

Александр ОЛЕНЕВ.

17.05.2011